Соколовский никогда на нее не поведется, несмотря на все ее старания, я просто не в силах ему поверить. Нет доверия, а без него дальше никак. Мы в тупике.

— Лиз, ты знаешь, как я сожалею, — произносит Вадим. Его голос звучит виновато. Потемневший взгляд заставляет качать кровь по венам в два раза быстрее. Дыхание перехватывает.

— Знаю, Вадим. И мне тоже очень жаль…

Он берет мое лицо в ладони, замирает. Вглядываюсь в глаза Вадима. Запоминаю его таким: уже не моим, но еще не чужим. Рассматриваю будто в последний раз, цепляюсь за детали: родинка на щеке, крапинки на радужке, длинные ресницы. Складка на лбу, когда он хмурится, и уже по-привычному отросшая щетина. Я все еще люблю, до дрожи, до помутнения.

Но мы оба не готовы к сближению.

Вадим не из тех, кого можно сломать. Давить на него, ставить условия, подозревать — все это я уже проходила. Именно мое недоверие в совокупности с прочими условиями привело к его предательству. И с большой вероятностью, приведет к более губительным последствиям, повторись все по кругу.

Сейчас выход лишь один. Если сам Вадим не может отступить, это придется сделать мне.

Конечно, из жизни друг друга мы навсегда не исчезнем — у нас есть дети. Но продолжать игру в семью больше не выйдет. Никак.

— Советую тебе в кратчайшие сроки оформить отцовство на Федю, — нарушаю я повисшую паузу. Пытаюсь сменить тему на не менее важную. — Скорее всего, тебе придется сопровождать сына в поездке на операцию.

— Лизка, прекрати, — произносит Вадим тихо. — Я же тебе все объяснил. Злата сама с ним поедет. Я останусь. С вами.

Лишь качаю головой, отступаю.

— Я вечером приду. Пожалуйста, не делай выводов. Мы поговорим и…

— Мы уже говорили.

— Да что изменилось? — не понимает Вадим, он немного повышает голос — нервничает, ведь ситуация выходит из-под его контроля. Пытается взять за руку, свою убираю. — Да, я перенес встречу, но чтобы провести выходные с вами! С тобой и детьми. Вы для меня все.

— Ты тоже был для меня всем, Вадим…

Он оставляет попытки взять мою ладонь.

— Почему ты так говоришь? — Соколовский словно чувствует, как ускользает то немногое, что оставалось между нами. — Мы можем сохранить семью, можем. Лиза, слышишь? Ты и сама видишь, у нас начало получаться снова. Если дело только в Феде, то и так с ним почти не вижусь, после работы сразу к вам лечу. Но он помнит меня, звонит. Злата, конечно, ему все рассказала.

— Она еще та рассказчица, — усмехаюсь.

— Это всего пара часов. Я здесь сегодня не ради Златы. Я поддерживаю Федю перед операцией. Пара часов, Лиз. Мальчик ни в чем не виноват, он скоро уедет, и мы…

— Да, они уедут, а у нас с тобой сразу все наладится.

Я смотрю прямо, хотя, конечно, сказанное сейчас ирония, Вадим прищуривается.

— Тогда что с тобой?

— Это называется просто — прозрела, — растягиваю улыбку.

— Я сегодня приеду, — повторяет Вадим.

— Хорошо.

— Лиза…

— Все хорошо. Правда, Вадим.

Вздыхаю, глубоко, жадно. Пора.

Отстраняюсь.

Пора, Лиза.

Быстро обходя Соколовского, на ватных ногах следую в зал ресторана. Там моя сумка, и Даша наверняка ждет.

Вадим идет за мной, слышу его шаги, тяжелое дыхание. Я по-прежнему окутана ароматом его одеколона и с точностью могу определить, каким взглядом он смотрит мне вслед. Но не оборачиваюсь — больше ни шагу назад.

Замечаю Дашу с Федей, подхожу, мальчик видит нас:

— Тетя Лиза, представляете, Вадим и мой папа тоже. Вы знали?

Я присаживаюсь перед ним на корточки.

— Нет, Федя, — говорю устало. — Я не знала.

Детская непосредственность обескураживает. Федя рад, что у него появился отец и спешит со всеми делиться. Он еще не понимает, что означает «и мой папа тоже». О том, как это произошло, не задумывается. Наверняка Злата ему наплела небылиц, конечно, наплела, но я вижу в глазах мальчишки искреннюю радость.

Он счастлив, а у меня в сердце скребется отчаяние.

Странно, что Федя меня не ненавидит. Ведь я столько лет «отнимала» у него отца. Понимание придет к нему позже. А пока что он считает абсолютной нормой, что «Вадим и его папа». И если этот «папа» не налажает, у них могут сложиться неплохие отношения в будущем.

Но я в первую очередь думаю о своих детях. Они тоже будут расти и задавать вопросы. Устроит ли их ответ, что их отец «и чей-то тоже»? Артем, хоть и младше Феди, а уже считает, что у него «отбирают» отца.

— Папа Вадим хороший. Мы пойдем смотреть мультфильм, — объясняет сын Златы.

— Да. С папой тебе повезло.

Горько усмехаюсь и поднимаюсь, видя боковым зрением, что подходит Соколовский. Федя принимается ему рассказывать про супергероев, а я все же не удерживаюсь, и бросаю на бывшего последний взгляд.

В меня упирается темный, отчаянный. Соколовский явно не слушает, что говорит Федя. Он смотрит только на меня.

— Прости меня, Вадим, — шепчу одними губами. Прости. Я тоже виновата.

Боясь поддаться эмоциям, резко отворачиваюсь и обращаю внимание на Дашку, которая смотрит на все происходящее круглыми глазами. Беру со столика сумку:

— Мне пора, ты со мной?

Шумова кивает, и спустя некоторое время мы стоим на парковке в ожидании такси.

— Даже не знаю, что сказать, — нарушает тишину подруга. По-зимнему колючий ветер впивается в кожу мурашками, но трясет меня не поэтому.

— А ничего и не надо.

— Меня Федя заметил, а Вадим пошел искать вас. Я испугалась, что у вас там треш. Долго не было.

— Все нормально, — усмехаюсь. — Иногда треш полезен. Мозги прекрасно промывает.

— Ты уверена? — недоверчиво косится в мою сторону. Подъезжает ее такси.

— На все сто.

Я улыбаюсь, чувствуя горячие слезы, подступающие к глазам. Но несмотря на всю ситуацию мне вдруг становится смешно. По-нервному, безрадостно. Это горькое веселье. Морозный воздух обжигает щеки холодом, начинаю смеяться, а может, плакать, эмоции перемешиваются.

Все перемешивается: хаос, гул, удары адреналина по вискам. А потом все рассеивается.

Успокаиваюсь быстро, провожу ладонями по щекам. Быть сильной, оказывается, не так просто. Но перемены чертовски бодрят.

— Лиза, ты потрясена, я понимаю. Вот так взять и увидеть их… Тебе плохо, да? Еще не отпустила?

— Теперь все будет хорошо, Даш. Я выбор сложный сделала, поздравь меня.

— Ясно. То есть не совсем, даже ни черта не ясно. В общем… поздравляю, — осторожно добавляет Шумова, но к машине с шашечками не идет. — Давай вместе поедем?

— Мне в другую сторону, нужно кое-куда заехать. Не переживай, я пришлю тебе селфи, что со мной все в порядке.